Ярко и приветливо светит ласковое солнце, такое же, как и в мире людей, но всё же лишь отдалённо напоминавшее его. Его лучи скользят по желтизне песка, тонут в морских волнах и путаются в белой пене каждый раз, как очередная волна находит на берег. Блики играют на чёрном капоте блистающего автомобиля, заставляя Хэллагону чуть ли не урчать от удовольствия. Кажется, что даже языки пламени на капоте ожили, и теперь очень медленно и едва заметно колышутся, расползаясь по обтекающей форме машины, словно это кошка выгибает спину при каждом прикосновении ласковой руки. На лобовом стекле, таком же тёмном, отражается алеющее небо, местами рыжее, а порой и вовсе имеющее желтоватый оттенок. А на небе ни одного облачка, ни одной тучки, способной отяготить ту радость гармонии с природой…
Нежный ветерок путался в волосах демона, смахивая с его серебристых прядей чуть тёплые капли солёной морской влаги. Капли падали на песок и тут же исчезали, растворяясь в нём. Тёплый воздушный поток окутывал парня, обласкивал его незаметно, наслаждаясь его натренированным телом, легонько касаясь, но почти сразу боязливо отдаляясь, чтобы прильнуть к нему вновь. Чёрные джинсы валяются на песке вместе с кожаным плащом, рядом заботливо уложены ножны с трёхметровым мечом, который демон берёг ровно так же, как и Хэллу, свою драгоценную машину, предмет своей гордости.
Несмотря на то, что солнце уже клонилось к горизонту, было ещё очень жарко, дневной зной не желал отступать, сменяясь вечерней прохладой – своей сестрой и вечной соперницей. Песок всё так же был горяч, ступать по нему было непривычно, но приятно. Наконец Демоник сумел скрыться от осточертевшей зимы, от этого промозглого ветра, от морозности воздуха и сияющего своей белизной снега.. От одного воспоминания об этом, по телу бежали мурашки, и тело сковывало неприятное чувство. Благо, что окутывавшее тепло помогло быстро отвлечься.
Дем неспешно подошёл к Хэллагоне сбоку, проведя рукой по тёмной поверхности её крыши с любовью и нежностью. Нет, это была не любовь, свойственная людям. Нечто иное, непонятное, неизведанное. Любовь к предмету, пусть и оживлённому, которая пройдёт лишь, когда эта вещь наскучит и станет ещё одним дорогостоящим аксессуаром в коллекции таких же безделушек. Кончики пальцев скользили по её поверхности до тех пор, пока Дем ни приблизился к её капоту и ловко оказался на нём.. Видимо, машина была не против, и даже не издала ни звука, выражающего недовольства. Только удовлетворенное урчание доносилось до чуткого слуха Демоника, заставляя и его самого таять в этой спокойной атмосфере и тепле. Он лёг поудобнее, так, чтобы спиной прислоняться к лобовому стеклу, а ноги лежали на капоте, не касаясь песка. Так как демон был полностью обнажён, он кожей чувствовал исходивший от Хэллагоны жар. Интересно, какие мысли сейчас родились в её подсознании? А если она способна чувствовать, то какие эмоции владеют ею? А чувствовать она способна, это точно. Взгляд демона устремился в небо, и он блаженно улыбнулся, предоставляя своё тело солнечным лучам и ласковому ветру, который сейчас делал так приятно, как не могла сделать ни одна демонесса в плену соблазна и желания. Сейчас хотелось именно такой ласки, трепетной, а не похотливой.
Все мысли улетучились, и разум демона был снова чист, голова светла, и ничто не тяготило. Даже спокойствие и леность не давили, как это случалось временами. Хорошо. Вбирая полные лёгкие воздуха, Дем всё больше проваливался во внеземные ощущения удовольствия. Ни один мускул не был напряжён… Но хотелось чего-то ещё, и много времени не потребовалось, чтобы понять свои желания.
— Сделай мне приятно, Хэлл, — прошептал разнеженный демон, потеревшись спиной о её стекло. Сейчас Демоник выглядел так, будто в его кровь впустили наркотик, и разум его чуть затуманен. Глаза полуприкрыты, и в них играет кайфовческий огонёк, на губах слабая улыбка. По разгорячённой коже стекают капли влаги, оставляя за собой переливающиеся в лучах солнца дорожки. Мокрые пряди прилипли к телу, а те локоны, что коснулись стекла или поверхности капота Хэллагоны, не замедлили пристать и к ним. Но что же именно имеет в виду Хозяин, машина поняла не до конца. Под его словами и жестами порой скрывался иной смысл, и угадывать его не очень хотелось, так как не хотелось ошибиться и вызвать недовольство демона. Дем почувствовал, как будто Хэлла удивлённо изогнула бровь, желая уточнить, что от неё требуется… Тогда он ухмыльнулся, и его острые демонические когти прошлись по чёрной краске, оставляя неглубокие царапины. Прошлись медленно, с тихим скрежетом, давая время своей любимице осознать тот смысл, который Дем передал одним лишь жестом. Не в первый раз они понимали друг друга без слов. И сейчас Хэлл поняла Хозяина. Тихое позвякивание цепей прозвучало как немой вопрос, на что Демоник слабо кивнул, чуть изогнувшись. Его тело требовало сладостной боли, и сам он хотел испытать её. Удовлетворить эту потребность, зная, что никто не наблюдает за ним. Не стесняясь ничего и никого. Они были здесь одни на много километров вокруг. Никто не услышал бы их, не смог узнать, что они здесь, и эта мысль не могла не радовать.
Цепь, звенья которой были украшены тёмными лезвиями, блеснула в свете солнца и проскользнула к телу своего Хозяина. Но она не стала медленно оплетать его, заставляя томиться того в ожидании сладкой пытки. Хэлла сделала первый шаг довольно грубо, и прочные путы резко сжали демона в своих холодных объятиях, врезаясь в его горячее тело своими остриями и специально чуть рванув в сторону, отчего зазубрины на каждом из лезвий засели внутри, не давая высвободиться, как и лишний раз пошевелиться, не испытав при этом острой боли. С губ Демоника сорвался первый стон, не очень громкий, скорее просто от столь неожиданного прихода раздирающей боли. Первые капли крови выступили из многочисленных свежих ран. Они нехотя скатывались по бледной коже, смешиваясь с морской влагой и спускаясь вниз, встречая тёмную поверхность Хэллагоны. Машина замедлилась, давая Хозяину привыкнуть, приспособится к этим болезненным объятиям, сковавшим его и плотнее прижавшим к стеклу и капоту.
— Не смей останавливаться, — судорожно хватая ртом воздух, проговорил демон, закинув голову назад и закрывая глаза. Да, весь его вид, звуки его голоса, в которых слышалось лишь желание испытывать боль – это не давало остановиться! Ещё пара цепей, словно змеи, поднялись над Повелителем Ада, отбрасывая тонкие тени. Их наконечники-лезвия двигались, будто головы змей, отчего казалось, точно они выбирают место на доступном и уязвимом теле, куда можно ужалить и впустить смертельную дозу яда. И место это было выбрано.. Правда, не так сильно хотелось впиться в плоть своей жертвы клыками, сколько сперва заставить её извиваться от мук и боли. С характерным позвякиванием цепи-змеи проползли по капоту, ближе к животу демона. Секунда, и их лезвия уже хаотично и нарочито медленно скользили по его торсу, оставляя на теле ровные неглубокие порезы, из которых уже обильнее заструилась чёрная вязкая кровь, такая же горячая, как пылкий поцелуй, следующий сразу же за прикосновением пытливых холодных пальцев. Этот контраст – холод и жар – просто сводил с ума хронического мазохиста, и он тихо постанывал, каждую секунду готовый принять более сильную дозу боли. Он то напрягался, стиснув зубы до боли в челюстях, то расслаблялся вновь, беспомощно впиваясь пальцами в ровный капот, и когти скользили по металлу, сопровождая лёгким будоражащим скрежетом слабые движения демона.
Но вот цепи замерли по обе стороны от Повелителя, и в следующее мгновение они вдруг сорвались с места, и лезвия вонзились чуть ниже сплетения, пробив тело почти насквозь. В один миг перехватило дыхание, и Дем едва не задохнулся в собственном крике, перешедшим в стон. Не смог он удержаться и от того, чтобы не прогнуться. Лезвия обвивавшей его цепи прошли глубже, и тут демон уже завыл от боли и безумного наслаждения, нахлынувшего внезапно и резко. Когда он прогнулся, то касался стекла лишь лопатками, и путы-змеи не заставили себя ждать. Рывком, они преодолели внутри оставшиеся сантиметры и вышли по ту сторону, из спины, быстро развернувшись остриями лезвий в сторону Хозяина. Та цепь, что сдерживала его, резко дёрнула вниз, заставляя принять изначальное положение, а острия двинулись навстречу.
Кровь хлестнула на тёмную краску машины, а змеи уже пронзили лёгкие и вышли из грудной клетки, спереди. Не остановившись на этом, они обвились вокруг шеи Демоника, сжимая её до боли, стремясь задушить и без того бездыханного Повелителя, потому что такие повреждения просто не давали сделать ни единого вздоха. В голове Дема промелькнула мысль, что сожми Хэлла его шею чуть сильнее, и она точно сломает её.. что, в принципе, и случилось. Звонкий хруст завис в воздухе, застыл, так и остался звенеть в ушах демона, и новый приход острой боли пронзил его. Вселенское наслаждение накрыло его, и он застонал бы сейчас, если бы не смертоносные путы, засевшие отчасти в лёгких..
Но Хэлл вовремя поняла, что зашла дальше, чем сама предполагала, и потому цепи покинули тело Повелителя…
Демон так и остался лежать на её капоте, истекая кровью, чувствуя на языке её горечь. Еле-еле удавалось регенерироваться, ведь рассудок ещё не пришёл в норму, и контролировать свои силы получалось плохо. Первым, что удалось восстановить, были лёгкие и шея.. Способность дышать вернулась к Демонику, и первый вдох отдался такой болью, что даже закружилась голова. Осталось всего ничего, лишь полностью исцелиться и немного отдохнуть… Но желания были удовлетворены, пусть быстрее, чем хотелось.
Солнце медленно скрывалось за горизонтом, и небо стало алым. Кроваво-красным, какой никогда не станет кровь Демоника – Повелителя Ада.
И те о ней тебе знать нинада, я стесняюсь ХDDD